псевдонимы: Есхели (Ез) Зельцер и Ф.Манилов.
Два большевика
Природа создала два типа большевиков: счастливый и несчастливый. Счастливый большевик был богат, сыт, труслив, груб, подл, подобострастен, нагл, вороват и т.д. Продав душу дьяволу, он получал взамен все, что полагается по контракту: дачу, машину, прислугу... и жизнь в банде.
Несчастливый большевик - совсем другое дело. Во-первых, он почти ничем не отличался от небольшевика: он был беден, довольно несчастен, чем-нибудь болен, ну и так далее....
Этот тип человека куда более странен, чем счастливый большевик: совершенно невозможно объяснить, почему в Германии образца 36 года он состоит в НСДАП, а в современной Америке - в демократической партии. У меня такое впечатление, что ему главное - состоять, у него это нервное.
Понимаете, все свое свободное время он состоит в какой-нибудь главной партии: коммунистической, нацистской, лейбористской, республиканской, все равно. У него функционирует железа. При этом он не извлекает из этого никакой выгоды, одну головную боль. Рядовой член НСДАП ничуть не хуже рядового члена Выбора России: оба попали в свои партии только из-за проклятой железы: они просто биологически обречены на членство где-нибудь.
Яркий пример: ex-Мальчиш-плохиш, ex-главный буржуин России, человек с лицом Элмера Фадда, носящий вместо фамилии дедушкин псевдоним, это - самом деле - обычный политический оппортунист, продукт обстоятельств, не имеющий ни одного, даже самого захудалого морального принципа, который бы его вынуждал строить капиталистическое будущее. Он тоже - жертва железы: он не знает, почему он член именно этой партии, он знал, что это должна была быть главная партия, и, наверное, плачет по ночам.
Потому что все это - чисто нервное, фрейдистское, продукт детских комплексов. Откуда все это? От родителей?
Представляете, ОНА - ЕМУ: Милый, наш мальчик такой толстый, такой уродливый, такой лысый, давай отдадим его в политику...
Почему сначала он был Мальчиш-кибальчиш, почему он был членом редколлегии журнала Коммунист и строил коммунистическое будущее? Только от железы, больше ни от чего.
Что делал счастливый большевик, когда он видел Скорую Помощь, я имею ввиду, машину скорой помощи? Он говорил: д-да, а не слишком ли громкие сигналы у скорой помощи? Несчастливый большевик этого не делал. Почему, другой вопрос. Раньше счастливый большевик несся на дачу на казенной машине, заставляя скорую помощь уступать дорогу:
- С дороги, с дороги! Не видишь, спешу.... Диссиденты!... Вообще большевикам не везло со скорой помощью: днем они ездить мешали, ночью спать. - С дороги, ненавистный! Теперь это же делает подражающий ему правительственный чиновник и подражающий ему же бандит. Первый говорит шоферу: Ну-ка, сдвинь его вправо. При большевиках болеть надо было. Второй говорит шоферу: Ну-ка, Lмимика, без слов¦.
А что будет, если нам всем вдруг станет от них противно? и мы объявим им бойкот? Как в детстве: не разговаривать с ними - и все. Шарахаться, как от больных сифилисом, отказывающихся от лечения. Что будет? - Так Вы в правительстве служите? Милиция! На помощь! Дочь Вашего товарища хочет за бандита: перестать звонить. За чиновника - перестать здороваться. Рабский стиль, стиль раб: музыка Телекса, слова переданы по факсу. Единственное достоверное достоинство Ельцина: он первый российский лидер, чье честолюбие не объясняется маленьким росточком. Россия больше нам не принадлежит. Мой приятель рассказывает историю. (Дело происходит в популярном когда-то месте). Прилюдно жестикулирует, широко, охотно, по-московски. Один из слушателей, очевидно, близкий к бандитским кругам, серьезно делает ему замечание, смысл которого сводится к тому, что для окружающих бандитов один из этих жестов имеет какой-то не такой смысл! Ухожу разъяренный. Каждый народ имеет такого лидера, которого он заслуживает. Более того, в сущности, лидер - лицо народа. У россиян сегодня - лицо Ельцина. Причем с утра или уже вечером? Нет, я понимаю, что нельзя сделать президентом кого-нибудь из приличных актеров с привлекательной внешностью. Для того, чтобы позволить себе такое удовольствие, надо иметь очень прочную экономику в состоянии небывалого подъема. История повторяется дважды. Литература тоже. Каждому Пушкину своего Лермонтова. Бунин написал Окаянные дни. Хочется написать фарсовый вариант: Дрянные дни. В сущности я их и пишу. Потому что больше нечего. Литература никому не нужна. Все мечтают об Америке: никакой литературы и всем хорошо. Книга и литература никак не связаны. Можно издавать книги тоннами и даже не думать о такой ерунде, как литература. В старом мире как было: книга, следовательно, литература. В Новом Мире: только не приносите литературу! Нас и так никто не читает.
Ескельи
|